Доказательств, собранных по делу Зиринова гособвинением, хватит, чтобы его же разгромить - Анна Ставицкая

Известный российский адвокат - об итогах судебного следствия по громкому делу.

Анна Ставицкая на процессе по делу Зиринова в Ростове-на-Дону оказалась в необычной ситуации. Её, единственного защитника главного подсудимого, исключили из процесса. Ставицкая формально остается адвокатом Сергея Зиринова, но следить за происходящим в зале суда она может только со скамейки для зрителей. Хотя, признается адвокат, это позволило в какой-то мере абстрагироваться и оценить процесс не только с позиции защиты. Своим мнением о судебном следствии по делу Анна Ставицкая поделилась с 1rnd.ru.

- На днях завершился этап судебного следствия. Стороны почти год представляли свои доказательства. Как можно оценить итоги этой стадии процесса? Удалось ли защите достичь целей, которые она перед собой ставила?

- Наша главная цель - это оправдание людей, которые находятся на скамье подсудимых, поэтому достигли ли мы своей цели или нет, скажут присяжные. Мы ставили перед собой задачу донести до присяжных доказательства невиновности подсудимых. На наш субъективный взгляд, мы представили все эти доказательства, в то время как сторона обвинения не смогла найти подтверждения их виновности. Но вывод сделают только присяжные.

- Наблюдавшие за процессом не могли не заметить количества отказов в представлении присяжным тех или иных доказательств. Это нормальная ситуация или же процесс по делу Зиринова стал чем-то исключительным?

- В России суды практически наполовину или даже все доказательства стороны защиты не допускаются до присяжных. Это, конечно, беда нашего правосудия, и нельзя сказать, что в Ростове судья делал что-то из ряда вон выходящее, отказывая в ходатайствах защиты. Хотя в данном суде, конечно, отказ в ходатайствах уже зашкаливал за предельно допустимую норму. Если считать в процентах, то процентов 80 доказательств защиты до присяжных не было допущено. 

Но я считаю, что в этом процессе все-таки были моменты, которые отличают его от всех других. Прежде всего то, что был удален единственный адвокат Зиринова, то есть, я. Я вообще никогда не слышала о таком, чтобы удаляли единственного адвоката из процесса. То есть, защитников часто удаляют, но только если у подсудимого их несколько.

На протяжении всего судебного следствия подсудимый заявлял, что адвокаты по назначению не готовы к процессу. Они не задали ни одного вопроса и не заявили ни одного ходатайства именно потому, что они не ознакомились с материалами дела. Судья однажды заметил, что вот уже 9 месяцев идет процесс, и адвокаты могли бы за это время ознакомиться с материалами дела. И адвокат Ткачев, которому очень много лет и у которого огромный опыт, совершенно справедливо ответил судье: любой уважающий себя защитник сначала должен изучить дело, а потом садиться в процесс. Он не может в процессе по часу после судебного заседания где-то в уголке почитывать материалы дела. 

Но вот времени, достаточного для того, чтобы ознакомиться с делом, председательствующий не предоставил. И Зириновна процессе фактически остался без защиты. И судья к этому относился абсолютно индифферентно, он считает, что Зиринов был защитой обеспечен. 

- С чем, на Ваш взгляд, было связано решение судьи об исключении из процесса? 

- Я могу выдвигать огромное количество версий того, чем руководствовался судья, удаляя единственного защитника.  Это не означает, что они будут справедливыми. Я вообще не люблю гадать на кофейной гуще, но полагаю, чторешение было не спонтанным, а продуманным и спланированным. Я убеждена, что меня в любом случае удалили бы из процесса. 

Этого не произошло бы лишь только в том случае, если бы я весь процесс сидела и помалкивала, как сейчас происходит с адвокатами, назначенными судом. 

Но совершенно очевидно, что такая защита никому не нужна. Сидеть для мебели адвокат не может, он всегда должен отстаивать интересы своего клиента. И если бы я их отстаивала, то меня через месяц или полтора все равно постигла бы такая участь - удаление из процесса.

- Адвокаты во время судебного следствия не раз заявляли, что суд отклоняет ходатайства, нарушая закон. В чем состоят эти нарушения? 

- Нарушений вообще было очень много. Взять отказы в удовлетворении ходатайств защиты о допросе свидетелей, о приобщении материалов к делу, о допросе специалистов. Но ровно по таким же основаниям суд удовлетворял ходатайства обвинения. Здесь явно было нарушение принципа состязательности и равноправия сторон. 

При этом доказательства отвергались по довольно странному основанию, о котором лично я за 19 лет работы адвокатом никогда не слышала. Как же он говорил... "Суд присяжных не реконструирует доказательства, собранные следствием", что-то в этом роде. Для меня это вообще очень странное основание, потому что суд для того и необходим, чтобы обе стороны представляли свои доказательства, а присяжные оценивали, какие из них более убедительные.

А исходя из слов Олега Волкова получается, что обвинение собрало какие-то доказательства, и дело нужно рассматривать только в пределах этих доказательств. И ни в коем случае, как говорит судья, эти доказательства не порочьте, потому что они допустимы и относимы. А если вы их, не дай Бог, порочите, то я вас удалю из процесса и вы будете присутствовать в качестве зрителя. 

Я уверена, что судья не может не понимать, что такое судебное заседание и что из себя представляет принцип равноправия и состязательности сторон. То есть, такие действия председательствующий производит сознательно.

- Есть ли какой-то контролирующий орган, который оценивал бы законность решений судей? Кому можно сообщать о нарушениях?

- Есть, но к нему можно обратиться только после вынесения решения. То есть, стороны, в зависимости от того, какие нарушения были допущены в ходе судебного разбирательства, пишут свои апелляционные жалобы. И только в этом случае рассматривается то, что происходило в судебном заседании, вышестоящей инстанцией. До момента вынесения приговора такие жалобы писать невозможно, да и писать их некуда. 

Здесь еще такая особенность. Если, например,дело рассматривает суд присяжных и выносится оправдательный приговор, то его чаще всего могут отменить. А если приговор обвинительный, то совершенно не факт, что даже при наличии страшных нарушений вышестоящая инстанция его отменит. К сожалению, у нас обвинительный уклон в правосудии. Цель этого правосудия- людей осуждать, а не руководствоваться законом.

- Но ведь ровно в последний день судебного следствия по делу Зиринова присяжные как раз оправдали приморских партизан. Причем суд отменил предыдущий вердикт, который как раз был обвинительным.

- В этом деле им очень сильно повезло. Я надеюсь, что в нашем деле присяжные - люди здравомыслящие. Мы на них постоянно смотрим, и уверенность в этом есть. И эти люди вполне могут оценить доказательства, которые представило обвинение, и понять, что все это никак не свидетельствует о доказанности вины подсудимых. 

Самое главное доказательство гособвинения - это показания двух лиц, Шолохова (Сапожниква) и Мирошникова. Они пошли на сделку со следствием, то есть, признали свою вину. По условиям сделки они должны были дать показания на каких-то других людей, чтобы получить минимальные сроки лишения свободы. Вот они и дали показания на всех тех, кто находится на скамье подсудимых в Ростове. Причем в открытом судебном заседании эти люди не стали подтверждать свои показания - их просто зачитали, как все помнят. Но всем известно, как у нас добываются показания на стадии предварительного следствия. Паладьян тому яркий пример, даже председательствующий признал, что его пытали и потребовали дать показания на других людей.

- Это решение председательствующего удивило? 

- Мы все видели, что в этом суде на закон чихали. Конечно, я была очень рада тому, что судья поступил, как того требует закон. Хотя он и принял компромиссное решение. Он ведь не признал недопустимыми все доказательства. Он допустил до присяжных выходы Пальдьяна на место происшествия, которые были зафиксированы на видео, предположив, что при этих выходах на место было много людей, и поэтому нельзя говорить, что к человеку применялись пытки. Но всем совершенно очевидно, что во время допроса человека никто не пытает. Его пытают сначала, а потом уже допрашивают. И человек знает, что если он не даст нужные показания, то пытки могут продолжиться. Поэтому такое решение судьи тоже вызывает много вопросов, но спасибо и на этом.

- Интересно и то, что судья все равно запретил доносить защите до присяжных то, к подсудимым применялись пытки. Как вы думаете, присяжные смогли это понять?

- В законе нет нормы, запрещающей доносить присяжным информацию о недозволенных методах, которые применялись к подсудимым. Это уже придумали наши судьи. В законе четко написано - нельзя доносить до присяжных недопустимые доказательства, то есть доказательства,полученные с нарушением закона, а также факты и доказательства, которые могут вызвать предубеждение. Можно в любом словаре посмотреть, что это слово означает. И получится, что нельзя у присяжных формировать негативное отношение к подсудимому. Это все, что нельзя делать. Но наши правоприменители изобрели еще такую фишку, что до присяжных вообще ничего нельзя доносить. Надеюсь, присяжные все равно все поняли.

- Еще одной фишкой процесса стало фактически открытое участие в нем ФСБ. Гособвинение заявило ряд документов, сказав, что их готовили для прокуроров сотрудники службы. И это очень возмутило адвокатов. Но опять же, насколько это типично для российского правосудия?

- В тех процессах, где я участвовала, всегда имелось оперативное сопровождение ФСБ. Есть ли это во всех делах, не думаю. Только в тех делах, к которым имеется повышенный интерес. Как, к сожалению, наше дело - оно является резонансным.

- В процессе по делу Зиринова сейчас объявлен перерыв до 9 августа, и с этого дня планируется начать прения. Что будет происходить в зале суда на этом этапе?

- Это своеобразное подведение итогов того, что происходило в суде. Прения - это выступления стороны обвинения и защиты, где они анализируют все доказательства, которые представлялись в ходе судебного следствия. Это нужно для того, чтобы присяжные поняли позицию стороны и чем эта позиция подтверждается. Обвинение, естественно, будет строить свою речь на показаниях Шолохова и Мирошникова,которые они дали на стадии предварительного следствия. Это очевидно, на мой взгляд. Только эти показания и могут доказать позицию обвинения. А сторона защиты как раз будет говорить о том, что у прокуроров есть только эти слова, и все остальные доказательства их опровергают.

- Но сторона защиты смогла донести до присяжных лишь 20% от всех своих доказательств. Этого хватит, чтобы выстроить эффективную линию в прениях?

- Конечно, допусти суд все наши доказательства до присяжных, нам бы было проще. Но и доказательств, которые есть в материалах дела и которые мы все же представили, достаточно. Причем речь идет и о документах, которые собирали сами следователи. Например, биллинги, которые полностью позицию обвинения опровергают. Доказательств, которых собрала сама сторона обвинения, достаточно не просто для того, чтобы опровергнуть позицию обвинения, а полностью ее разгромить.

- А как Сергей Зиринов будет защищаться в прениях? Он на днях как раз лишился одного из адвокатов.

- Он имеет право выступить в прениях, что он и намерен сделать. У него имеется четко выверенная позиция. Кроме того, обвинения других подсудимых пересекаются с обвинениями Зиринова, и адвокаты этих людей так или иначе будут затрагивать и его.

- Судья сказал, что предоставит Зиринову еще одного адвоката по назначению...

- (смеется) Это из серии Кафки - предоставлять адвоката по назначению в день прений. Это, на мой взгляд, не нужно и не оправданно. Но судья постоянно считает, что защита хочет сделать ему какую-то подлянку. То есть, если будет один адвокат, то он обязательно заболеет или что-то еще с ним случится, и будет сорван процесс. Возможно, чтобы себя обезопасить, он назначает еще одного адвоката. Ну а то, что он не сможет никого защищать, для судьи не имеет значения.

Защита не собирается срывать процесс и никогда этого не делала. Было пару раз, когда кто-то болел, но за 12 месяцев - а 8 августа будет год, как мы рассматриваем дело - это было только два раза. Обычно, на мой взгляд, все затягивает сторона обвинения, которая постоянно просит время на подготовку, подвоз доказательств, и сам судья. Когда меня удаляли, затягивался процесс. Когда судья никак не хотел отправлять на обследование Сулоева, больного раком, и мы тогда целую неделю потеряли, потому что бились, чтобы его отправили в больницу.

 - И еще вопрос о подсудимых. На процессе все они, даже те, кто сделал признания следователям, заявили о невиновности и давлении со стороны силовиков. Каково сейчас их моральное состояние?

- От того, что происходит в зале суда, зависит их жизнь и жизнь их семей. Они очень сильно переживают и надеются на благоразумие присяжных и на то, что они не поверят показаниям двух людей, которые даже не подтвердили их в суде. Да, несколько подсудимых, в частности, Асланян и Тильгеров,  изначально давали признательные показания и рассказывали, что участвовали в убийстве Садовничего и Иванкиной. В судебном заседании они достаточно ярко показали, насколько то, что из них выбили на предварительном следствии, противоречит здравому смыслу. 

Я повторю: совершенно не секрет, что многие на следствии дают признательные показания под давлением. Поэтому любые слова, которые исходят из уст подсудимых, должны поэтому подтверждаться фактами. Если этих фактов нет, то слова ничего не значат. А обвинение таких доказательств не представило. 

Они говорят, что Тильгеров признался в соучастии в убийстве. Ну хорошо, но почему тогда, если он сам подыскивал яму для тел и сам ее копал, потом это захоронение не нашел? Пусть даже и через десять лет. Ведь, судя по предъявленным обвинениям, далеко не каждый день Тильгеров участвовал в убийствах. Я никогда не поверю, что человек, который участвовал в убийстве и захоронении, потом не нашел бы место, где закопал тела.

Но при Тильгерове этой ямы не нашли. А нашли ее без обвиняемых сами следователи. Уже это о многом говорит и полностью перечеркивает все сказанное Тильгеровым, не говоря об Асланяне. На видеозаписи его выхода на место преступления, где он якобы показывает яму, невооруженным глазом видно, как ему просто подсказывают, куда нужно идти!  Посадить людей - это у нас раз плюнуть. А доказать, что человек действительно совершил преступление, не все способны.

Я, например, как адвокат, обычно не занимаюсь убийствами, я не люблю эту категорию дел. Но когда я начала знакомиться с этим делом и посмотрела, какие есть доказательства... Слушайте, любой адвокат взялся бы за него! Оно безумно интересно с точки зрения защиты, потому что просто нет доказательств, которые бы подтверждали все обвинения. Поэтому я это дело и веду уже больше двух лет, болею за него, мне очень интересно и я очень хочу, чтобы мы победили.

- Пока в Ростове шло судебное следствие по делу Зиринова, было несколько важных событий, связанных с его именем. В частности, задержан следователь по этому делу Николай Шлапаков - его обвинили в незаконном аресте аквапарка, который принадлежал родственникам Зиринова. Кроме того, крупный российский бизнесмен осужден на 13 лет за попытку рейдерского захвата имущества Зириновых. Могут ли эти события повлиять на исход процесса в Северо-Кавказском окружном военном суде?

- Нет, никак. Эти обстоятельства в нашем процессе никак не рассматривались. Но они подтверждают позицию защиты: дело было затеяно только для того, чтобы отобрать бизнес у Сергея Зиринова. Это такое очень яркое подтверждение.