«Ростов — немного ветхозаветный город, и я такой же», - экс-худрук театра им. Горького Александр Пудин

Во вторник, 16 января, экс-худруку ростовского академического театра драмы им. Максима Горького Александру Пудину исполнилось 60 лет. Сегодня, по прошествии нескольких месяцев после ухода Пудина, театр по-прежнему без худрука и переживает далеко не лучшие времена. Что думает юбиляр о судьбе театра, о Ростове, читайте в интервью.

- Александр Иванович, на своей страничке в соцсети Вы неоднократно писали, что Ростов уже стал родным городом. А что Вы можете здесь вспомнить помимо театра, в котором прослужили три года? Что нравилось, что огорчало?

- Учитывая, что я часто летал в Москву и обратно (замечу, за свой счет летал домой, а не в командировки), первая радость – когда сходишь с трапа. Волна дурманящих запахов! Весна-лето – это настоящее головокружение!

Нахичевань, церковь на Каяни, армянская церковь на Маркса, переулочки старого города…Парк Вити Черевичкина. Я люблю атмосферу старых переулков, где обязательно что-то чинится-латается, несмотря на то, что город считается не бедным, а крутых тачек на улицах просто немеряно…

Люблю силу и размах города. Ростов, без преувеличения, - великий город. По моим ощущениям, немного ветхозаветный. Но сам я тоже в чем-то ветхозаветный человек.

Может, поэтому город меня и принял. То, что уже через 2 года я получил почетный знак «За заслуги перед городом Ростовом-на-Дону», - это, думаю, неспроста.

- Прежде чем Вы стали художественным руководителем театра им. Горького, Вы участвовали в конкурсе и рассказывали о своем видении развития этого учреждения. Получилось? Какие препятствия возникли?

- Не помню особых препятствий. Да, были объективные проблемы с членами старой команды, которым казалось, что пришел разрушитель театра и хоронитель чьей-то памяти. И тогда говорил, и сейчас скажу: помнил всех, упоминал всех титанов, на чьих плечах стою (так меня учили): Завадский, Плятт, Марецкая, Мордвинов, Лобода, Бондарчук, Ливанов, Бушнов, Сорокин и другие.

Конечно, у меня был карт-бланш. За спиной была Людмила Швецова, человек с огромным влиянием и авторитетом, и в меня поверили губернатор Василий Голубев и его первый заместитель Игорь Гуськов. Но тут умирает Людмила Ивановна Швецова. Через неделю, 7 ноября 2014 года, была премьера «Женитьбы», после которой я откровенно сказал Гуськову: «Швецова умерла. У меня больше нет моральных оснований оставаться в Ростове. А у Вас нет ни перед кем обязательств». Он ответил коротко и по-мужски: «Мы одна команда. Работай. У тебя получается».

Я не понял Игоря Александровича только в конце своей театральной ростовской эпопеи. Думаю, поработали завистники, для которых успешный театр и я стали костью в горле. Особое отношение ко мне Василия Голубева я почувствовал на прошлом Параде Победы, 9 мая, когда он, как мне показалось, с гордостью, представил меня командующему Южным военным округом Герою России генерал-полковнику Александру Дворникову: «А это Александр Иванович, директор театра, о котором я Вам говорил». Скажу честно, в этот святой для меня День я получил, считай, орден на грудь!

- Мы понимаем, что планы, наверно, были несколько абстрактными. Вы тогда не знали близко город, театр, коллектив. Чтобы Вы изменили, вернувшись на три года назад?

- Наверное, все сделал бы точно так же. Планы были взвешены. Репертуар получился очень достойный. Дипломы и премии просто так в Москве не дают. Тем более – Премию Правительства России имени Федора Волкова!

И великий Соломин кого попало к себе на сцену не пускает.

Театр отремонтирован. В коллективе была дисциплина. Чистота и порядок были в почете. Люди за свою работу получали, соответственно, деньги. Старался людей не обижать. Понимать их проблемы. Человека видел в каждом – от дворника Гены до великого Богодуха.

Однозначно оптимизировал бы расходы. Но не за счет снижения рейтингов и, соответственно, зарплат у артистов. Расходы на гонорары точно не снизил бы. Чтобы что-то делать талантливое, надо обращаться к талантливым, лучшим силам. Если хотите иметь серенький результат, то работайте со вторсырьем! Оно ничего почти не стоит! А мы стали по выражению выдающегося отечественного режиссера, народного артиста России, лауреата Государственных премий России Валерия Фокина «одним из самых динамично развивающихся театров России».

Театр сегодня в стране знают. Театральные эксперты совершенно справедливо отмечают, что мы (а это и труппа, и цеха, и руководство области, и я в определенной степени) сделали очень большую работу. Настало время пожинать плоды.

Может быть что-то сгладил бы в конце, чтобы не так сильно было лбом прикладываться. Моя бабушка Ольга, в которой всегда органично сидели язычество и православие со всеми обрядами и канонами, всегда учила меня кланяться тому месту, где ты упал и было тебе больно.

Думаю, для того, чтобы примириться с духом этого места, поклонился бы. Но не театру. А Ростову.

- До революции в провинциальных театрах превалировали водевили и комедии. Станиславский и Немирович-Данченко для составления репертуара брали две «кассовые» пьесы современных авторов и только третью «для души» - классику! Как Вы считаете, актуальна ли по-прежнему формула мэтров для нестоличных театров и что сегодня хочет зритель?

- Если бы знать, что хочет зритель! Мы всегда лукавим, когда говорим, что зритель хочет этого или того. Разве я был уверен, что зритель примет «Донскую трилогию»? Это было мое самовольство, самоуправство. Некий риск. Ведь не ставили почему-то «Тихий Дон» 40 лет! Риск я оправдывал, разумеется, самыми благими намерениями. Знал, во имя чего это делаю.

Театру нужен был свой, ни на что не похожий, репертуар! Сильный, яркий, корневой, убедительный! Который можно показывать хоть в Москве, хоть за рубежом, хоть на Марсе.

И этот подход поддерживало руководство области. И морально, и финансово. Без этого никакого чуда, произошедшего с «трактором», не было бы.

Надо было сформировать, вылепить свое лицо. Чтобы нас могли идентифицировать по нему. Первые мои слова в Ростове были следующие: «Я не хотел бы, чтобы наш театр был театром с областной судьбой». Это первое. И второе. И третье! В любом случае, если мы претендуем стать явлением, откровением, открытием, - мы должны быть естественно-неповторимы.

Индивидуальность ценится во всем мире. Поэтому я очень благодарен Юрию Полякову, который, будучи главным редактором «Литературной газеты», членом Совета по культуре и искусству при Президенте России, прославленным и любимым для миллионов россиян писателем, нашел время, чтобы прийти в Москве на наш «Тихий Дон» в Малом театре, а потом во всеуслышание воскликнуть:

«Вот театр! Это настоящий шекспировский театр! Вы, кто увешан «Золотыми масками» с ног до головы, - берите пример с ростовской драмы!».

Если кто-то считает, что пошленький репертуар приносит прибыли, - это заблуждение. За мою работу не было поставлено ни одного богомерзкого спектакля. А доходы театра выросли почти на 25%. На «Тихий Дон», на «Донскую трилогию», на «Пигмалион», на «Женитьбу», на «Сталина. Часовщика» билеты всегда расходятся. Когда я министру культуры России Владимиру Мединскому поведал, что мы на выделяемый бюджетный рубль зарабатываем сверху почти 1.80 своих, - он приятно удивился. Не Москва, не театр Вахтангова, но тем не менее!

- Если бы вдруг появилась такая возможность, вернулись бы в Ростов?

- Мне дважды приходилось входить в одну и ту же реку – и в Мордовии, и в Москве. Это два моих дома. Ростов стал третьим домом. Я недавно написал письмо губернатору, извинился, что пока не могу «отлепиться» от театра, поэтому прошу рассмотреть три важных для театра вопроса: выдвижение «Донской театральной трилогии» на Премию Правительства России в области театрального искусства, достойное празднование 155-летия Ростовского академического театра драмы им. М. Горького и чествование любимца донской публики, народного артиста РСФСР Игоря Александровича Богодуха, которому 4 марта этого года исполняется 80 лет…

И еще я попросил Василия Голубева, чтобы он не дал театру «отъехать» назад. Если это произойдет, - мне, конечно, будет жаль своих растраченных сил и времени. Аплодировать этому точно не стану.