Ростов послевоенный: от коммерческого клуба к Дому офицеров

Это было в ту пору, когда проспект Буденновский ещё носил название Таганрогского. На пересечении этого проспекта с Большой Садовой – там, где сейчас находится скверик перед консерваторией, – стояло величественное здание. Это был доходный дом купца Мерошниченко. Жителям Ростова дом был известен прежде всего тем, что в нём размещался Ростовский-на-Дону коммерческий клуб.

Клуб этот был одним из старейших учреждений данного типа в городе – он возник в 1860-х годах. В состав его входили люди почтенные и, в городском масштабе, известные. Но несмотря на это, местные историки и краеведы едва удостаивали своим вниманием прошлое данного учреждения. Отсюда – малочисленность сведений о нём и множество пробелов в его истории.

Согласно Уставу, целью создания учреждения было «сближение между собою торгового сословия и потому присваивается ему название Коммерческого Клуба». Параграф 3 данного Устава гласил: «Клуб составляется из членов благовоспитанного общества г. Ростова, число которых не ограничивается». Что понималось под «благовоспитанным обществом», пояснял параграф 4: «Членами Ростовского Коммерческого Клуба могут быть почетные лица всех сословий, кроме простолюдинов». Элита…

В декабре 1906 года по инициативе дирекции клуба Императорское Санкт-Петербургское общество архитекторов объявило конкурс на проект здания. Здание должно было возводиться на Таганрогском проспекте, севернее его пересечения с Большой Садовой. В конкурсе приняли участие 35 проектов, в апреле 1907 года на страницах архитектурного журнала «Зодчий» были подведены итоги конкурса. Комиссия судей присудила премии авторам проектов, занявших места с 1-го по 4-е. Премия за 1-е место составила 1200 рублей, за 2-е – 700 рублей, за 3-е – 600 рублей, и за 4-е – 500 рублей. И… ни один из проектов не был реализован. Прошло пять лет, и в апреле 1912 года на страницах все того же журнала «Зодчий» было опубликовано объявление о новом конкурсе на проект здания клуба.

На сей раз на конкурс было прислано всего 10 проектов, причем два из них были сразу забракованы жюри. Вопреки условиям конкурса, было выдано не четыре премии, а всего две. Да и те были присуждены не за 1-е и 2-е места, а за 3-е и 4-е. Сэкономили… И опять-таки неизвестно, был ли использован хоть один из этих проектов для строительства здания.

10 июля 1913 года дирекция клуба объявляет о завершении «торгов для сдачи подряда на постройку зимнего помещения коммерческого клуба на Таганрогском пр.». Подряд выиграли строительные подрядчики И.М. Геронимус и Г.Д. Розин. Результаты торгов были утверждены дирекцией клуба, а уже через неделю началось строительство здания.

Почему же дирекцию клуба не устроили результаты первого конкурса и пришлось проводить второй? Почему и результаты второго не удовлетворили их? И как был выбран тот проект, по которому было в итоге построено здание клуба? Здесь мы сталкиваемся с очередными пробелами в истории Ростовского-на-Дону коммерческого клуба, которые еще предстоит восполнить.

Обращает на себя внимание довольно странное и непредсказуемое поведение дирекции коммерческого клуба. А ведь в 1913 году в ее составе были опытные предприниматели. Леонид Панченко – член правления товарищества писчебумажных фабрик и каменноугольных копей. Евстафий Кундури – один из руководителей акционерного общества «В.И. Асмолов и Кº» – крупнейшего на Юге России объединения табачных предприятий. Иосиф Файн – администратор Бельгийского акционерного общества Ростовского-на-Дону трамвая; в 1901 – 1910 годах – совладелец бывшего Асмоловского театра. Иван Сифнео – торговец зерном на экспорт, владелец амбаров на улице Береговой. Действительно, элита…

Как бы то ни было, здание Ростовского-на-Дону коммерческого клуба было построено в 1914 году. Автором проекта стал Арутюн Христофорович (Хачатурович) Закиев. Он родился в 1874 году в Нахичевани-на-Дону. Окончил Петровское реальное училище в Ростове-на-Дону. В 1898 году Закиев принял решение поступать в Рижский политехнический институт. В марте 1899 года, «в виду возобновления беспорядков», по распоряжению министерства народного просвещения, все студенты института были отчислены. Желающим возобновить учебу был предоставлен срок для подачи прошения, удовлетворение которого зависело от администрации института. Закиев был восстановлен в институте только в 1905 году. В мае 1908 года Арутюн Христофорович с отличием окончил политехнический институт, после чего ему было присвоено звание инженера-архитектора «с правом производства всякого рода строительных работ и составление проектов всяких зданий и сооружений». С 1910 года он стал работать в Ростове-на-Дону и Нахичевани-на-Дону, причем некоторое время даже входил в состав нахичеванской городской управы. По его проектам были построены гостиница «Палас-Отель» (ныне – штаб ЮВО), доходный дом купца Кистова (ныне – главный корпус ЮФУ), жилые дома Аладжалова и Антонова на улице 1-й Георгиевской (ныне – Закруткина) и ряд других. В 1928 году архитектор переехал в Ереван, где и проработал до своей смерти, последовавшей в 1945 году.

В первом этаже нового здания располагались главный общий вестибюль и малый вестибюль для членов коммерческого клуба, библиотека и читальный зал, а также магазины. В подвалах находились складские помещения. Во втором этаже были устроены фойе, концертно-танцевальный зал, дамская гостиная, мужская комната отдыха, курительная компания, помещение правления клуба, игорный зал, малый буфет, грим-уборная и ряд вспомогательных помещений. В помещениях третьего этажа размещались большая столовая, малая клубная комната, бильярдный зал, большой зал с хорами, помещения административно-служебного характера и вспомогательные помещения.

В Ростовском-на-Дону коммерческом клубе проводились пасхальные и рождественские благотворительные балы, а также различные концерты и выставки. Но продолжалось это недолго: разгоралась гражданская война. 6 декабря 1917 года члены клуба составили три адреса: войсковому атаману Всевеликого Войска Донского А.М. Каледину, командующему гарнизоном Ростова-на-Дону А.М. Назарову и комиссару Временного правительства (низложенного к тому времени) В.Ф. Зеелеру. В адресе Каледину, в частности, говорилось: «Все истинные граждане великаго государства Российскаго глубоко уповают, что войсковое правительство явится спасителем России от всеобщаго развала, анархии и освободителем от ея преступных деятелей, уничтожающих все основы государственности, разрушающих все культурныя ценности и расхищающих общенациональное достояние».

Не прошло и трех лет после составления данного текста, как коммерческий клуб прекратил свое существование. Всеобщий развал оказался не таким уж и всеобщим; государственность тоже не исчезла, хотя ее основы и изменились; да и культурные ценности были разрушены далеко не все. Тому свидетельство – дальнейшая история здания.

В 1922 году в нем расположилось управление Ростовского-на-Дону отделения Всероссийского текстильного синдиката, а также розничный магазин и оптовый склад этого синдиката. Тогда же здесь разместилось торговое представительство Нижегородского губернского совета народного хозяйства.

А в 1923 году здание передали Всероссийскому союзу административных, советских и торговых работников. Но поскольку название этого профсоюза было длинным (к тому же не раз менявшимся), а его членов обозначали словом «совторгслужащие», то и само здание стали именовать «Клуб совторгслужащих». Эту вывеску можно увидеть на фотографии тех лет.

10 февраля 1924 года в концертном зале клуба совторгслужащих выступила Айседора Дункан. Она, как и многие в стране, находилась тогда под воздействием смерти Ленина. Это повлияло на репертуар известной танцовщицы. Она исполнила танцы, поставленные ею самою на музыку произведений «Трагическая поэма» А.Н. Скрябина, «Пер Гюнт» Э. Грига, «Похороны» Ф. Листа, «Траурный марш» Ф. Шопена. Кроме того, зрители увидели танцы под музыку «Дубинушки» и «Варшавянки». Завершила свое представление Айседора Дункан танцем на мелодию тогдашнего государственного гимна – «Интернационала». Пожалуй, и сегодня, когда трудно удивить хореографическими экспериментами, нелегко представить себе программу, состоящую из столь специфических танцевальных номеров. Если же к этому добавить незаурядное исполнительское мастерство, то можно понять, какие эмоции испытывал автор помещенной в газете «Советский Юг» рецензии: «Посмотрите на артистку, посмотрите на ее руки, пальцы. Они живут, дрожат, зовут, грозят, пронзают, отделяются друг от друга, как заблудившиеся в очаровательной роще путники, ищут друг друга и, наконец, в страстном томлении вновь соединяются. Любовь и скорбь – вот, что сейчас сплетается неразрывно в творческом венке Дункан».

Прошло два года, и появилась еще одна знаменитость – Владимир Маяковский. Интересно, что первое его выступление в Ростове прошло там же, где и первое ростовское выступление Дункан – в театре купчихи Пелагеи Машонкиной.

В клубе совторгслужащих поэт выступил 6 и 10 февраля 1926 года. Как писал он сам, «первая лекция – 1150 человек, вторая – 1200». В обоих случаях лекция составляла первое отделение творческого вечера; второе отделение отводилось для чтения стихов.

Первый вечер поэт начал с изложения своих впечатлений о современной поэзии и об отношении наших земляков к ней: «Вы, триста тысяч ростовцев, имеете литературный журнал "Лаву" с тиражом в 350 экземпляров. Это же позор! Из 800 человек один только читает этот журнал. Америка не любит стихов, но вы перещеголяли Америку». Затем следовало «Мое открытие Америки», о котором репортер газеты «Молот» писал: «Это не была лекция, по крайней мере, в том смысле, в каком привыкли мы понимать это слово. Скорей беседа поэта с публикой, – беседа, пересыпанная блестками неподражаемого (без кавычек) Маяковского остроумия. Об Америке т. Маяковский сказал не много, но немногое, сказанное им, давало большее представление о заатлантической стране, чем многословные речи патентованных лекторов».

Если текст лекции «Мое открытие Америки», прочитанной 6 февраля, доступен нам сегодня, то от лекции «Нью-Йорк и Париж» (10 февраля) сохранился лишь краткий план.

План не только лекции, но всего вечера: видно, какие стихи Маяковский читал 10 февраля перед ростовчанами. Разумеется, авторское исполнение стало самой яркой и эффектной частью обоих выступлений. «Читал он стихи так, как он один только может прочесть. Публика требовала любимых стихов. «Левый марш»! «Пушкину»! «Облако в штанах»! – неслось со всех сторон».

Упомянутое выше «Маяковское остроумие» проявлялось не только в подаче материала, но и в умении молниеносно реагировать на реплики из зала. Так, когда один из зрителей попытался сбить поэта с мысли выкриком: «Вы это еще в Харькове говорили!», тут же последовал ответ: «Значит, острота хороша, если вы за ней из Харькова приехали!».

Так уж вышло, что здание коммерческого клуба оказалось связано с судьбами нескольких людей, оставивших заметный след в отечественной литературе. Так, 26 мая 1933 года здесь выступил Михаил Зощенко. Это была первая поездка выдающегося писателя-сатирика по стране, когда он выступал с чтением своих произведений. Как вспоминал инициатор и организатор этих гастролей П.И. Лавут, «Зощенко читал своеобразно, он увлекал слушателя, невзирая на свой тихий голос и скромный вид. А может быть – и благодаря этим своим чертам? В Зощенко не было ничего от артиста в обычном понимании этого слова, никакого "актерского профессионализма". Но авторская интонация захватывала вас, буквально брала в плен. Для людей, даже знакомых с тем или иным рассказом Зощенко, авторское чтение все равно было чем-то совсем новым, подлинным откровением. Сам автор почти не улыбался, но публика заливалась смехом».

К сожалению, пока не удалось установить, какие произведения Михаила Зощенко были прочитаны автором с ростовской сцены. Но вряд ли он лишил местную публику удовольствия послушать рассказ «Ростов», написанный в 1927 году, когда писатель проездом был в нашем городе.

Ко времени выступления Зощенко учреждение стало называться клубом работников госторговли и промышленности. В 1938 году здание было передано Дому Красной Армии и Флота. В концертном зале начались выступления драматической труппы данного учреждения. В 1940 году в составе этой труппы появился Виктор Некрасов. В августе 1941 года он добровольно ушел в Красную Армию, воевал в саперных подразделениях, получил несколько боевых наград и два ранения, а после Великой Отечественной войны стал писателем, создав одно из лучших литературных произведений о войне – повесть «В окопах Сталинграда» (первоначальное название – «Сталинград»).

Что же касается Дома Красной Армии и Флота, то в годы войны оно сильно пострадало – пожаром была уничтожена стропильная система крыши, часть перегородок и перекрытий. От прежнего здания сохранились лишь несущие стены, фрагментарно лестницы и перекрытия.

Учреждение в 1946 году было переименовано в Дом офицера, а чуть позднее – в Дом офицеров. Пока решался вопрос о восстановлении здания, Дом офицеров разместился в гостинице «Ростов», также получившей повреждения в 1942 году.

Зданию бывшего коммерческого клуба повезло больше, чем тому же бывшему театру Машонкиной: решено было сохранить и несущие конструкции, и архитектурный облик его главного фасада. Возможно, сыграло свою роль то обстоятельство, что в облике этого фасада задавали тон элементы классицизма, тогда как упомянутый театр был построен в стиле модерн. В 1952 году восстановительные работы завершились.

После восстановления были оборудованы театральный зал, малый концертный зал, кинозал, библиотека и множество студийных помещений. А на четвертом этаже размещается открытый в 1967 году военно-исторический музей Южного военного округа.

Экспозиции музея размещены в восьми залах, в которых собрано около 800 экспонатов. Общее их количество вместе с хранилищем музейных фондов – почти 3800 единиц. И среди них особое место занимает фотоальбом с фотографиями зданий и улиц Ростова-на-Дону в том виде, в каком их увидели бойцы Красной Армии в 1943 году – после окончательного освобождения города от немецко-фашистских захватчиков.

Александр Харченко специально для 1Rnd.ru