«В коридорах больные не лежат»: врач-ординатор о работе в ковидном госпитале Ростова

Количество заболевших ковидом в Ростовской области с начала сентября неуклонно растет. Люди жалуются на перебои со скорыми, невозможность попасть на КТ и даже вызвать врача из поликлиники. Но что происходит по другую сторону баррикад – в ковидных госпиталях Ростова? 1rnd обсудил это с врачом-реаниматологом-анестезиологом, студентом РостГМУ, работающим в реанимации ЦГБ.

- Как вас зовут и сколько вам лет?

- Илья, 25 лет.

- Где и кем вы работаете? На какую специальность учились?

- Я работаю в реанимации моноинфекционного госпиталя №3 на базе ЦГБ с 27 июля. Пошел сюда сам, никто не заставлял. Сейчас я на втором годе ординатуры, учусь на реаниматолога-анестезиолога, до этого уже работал в другой больнице реанимации города. Решился перейти в ковидный госпиталь по мере нарастания пандемии, плюс я узнал, что многие мои одногруппники пошли помогать сюда.

- А в каком режиме приходится работать в реанимации? Как проходит рабочий день?

- Я здесь устроен на полторы ставки, у меня десять смен в месяц – я прихожу сюда на 10 суточных смен. В семь утра мы приходим, у нас происходит планерка, мы разбираем больных, изменения их состояния, расписываем им лечение и дальше распределяем суточную работу между своей бригадой: кто, на сколько и в какое время заходит в красную зону. Туда мы заходим в среднем от 6 до 8 часов, это зависит от числа пациентов, тяжести их состояния и количества работающих врачей в смене.

Я, допустим, захожу с 8 утра до 12 дня в красную зону, потом занимаюсь работой в зеленой зоне и потом опять с 4 до 8 утра закрываю смену – потому что подряд отстоять 8 часов в красной зоне очень тяжело физически и морально.

- Вы, получается, проходите практику здесь или работаете уже полноценным врачом? Вам платят за работу?

- Здесь я выполняю функции врача абсолютно все. Утром или днем нас в реанимацию заходит два врача, потому что в это время – основная часть работы. Больных нужно отвести на КТ: один врач должен остаться в реанимации, другой – сопровождать пациента с транспортным кислородным баллоном. Ночью в красной зоне может работать и один врач. Зарплату, конечно, получаю – как и положенные за работу с ковидными больными выплаты.

- Как строятся отношения с коллективом? Нет ли какого-то несправедливого отношения со стороны старших докторов к молодым специалистам?

- У нас есть старший смены, и он за нас, ординаторов, отвечает. Мы сформировали свой коллектив и работаем все десять смен со своим коллективом – с одним и тем же старшим смены и с одними и теми же врачами. Я не вижу какого-то барьера возрастного, потому что у меня коллектив сформировался молодой. Самый взрослый среди нас - заведующий реанимацией, состоявшийся уже врач-реаниматолог, но и с его стороны нет к нам какого-то особого отношения. С нами он общается на равных, как с коллегами. Но субординацию, естественно, никто не отменял.

- А кто-то болел ковидом у вас в коллективе?

- Да, бывали случаи. Не могу сказать, почему: это может быть несоблюдение мер безопасности и халатность со стороны работников, но, к сожалению, такие случаи бывают.

- А средств защиты на всех хватает?

- Дефицита в СИЗах (средства индивидуальной защиты – 1rnd) абсолютно никакого нет и меня это очень обрадовало. Когда я пришел сюда работать, я понял, что здесь дефицита нет совсем ни в чем. Аппаратура вся есть, лекарства все есть, любые расходники – это всегда все есть.

- Весной сеть облетела фотография с девушкой в нижнем белье, на которой надет этот скафандр. Тогда речь шла о том, что в СИЗах невыносимо жарко. Какие лично ваши ощущения от работы в СИЗах?

- В СИЗе тяжело, тут ничего нового не скажу. Мы стараемся одеваться, чтоб костюм был герметичен. У нас капюшон облегает лицо, очки такие крупные плотно прилегают к лицу, обхватывая респиратор, который также плотно прижат к носу и это все мы проклеиваем пластырем. И банально тяжело дышать, потому что через респиратор плохо проходит воздух – самое большое неудобство вот в этом. Сначала чувствуешь себя нормально, но со временем вот эта гипоксия дает о себе знать, хочется спать, одолевает усталость.

Сейчас в них уже не так жарко, но летом было очень тяжело. Стекало все в бахилы, если куда-то облокотишься, чувствуешь, как по локтю, рукам, телу у тебя течет пот. Очень сложно было.

Врач в защитном костюме 

- А насколько сейчас заполнено ваше отделение? Ходят слухи, больных приходится размещать даже в коридорах, поскольку не хватает мест.

- Нет, в коридорах у нас пациенты не лежат. Возможно, играет роль то, что все больные у нас кислородозависимые. А кислородных ячеек – ограниченное количество. И просто физически не могут больные лежать в коридорах. А вообще отделение полное, да. По сравнению с летом, когда я пришел работать, сейчас все намного более загружено – раньше половина, чуть больше половины реанимации было заполнено, сейчас полная реанимация и, как только одного человека выписываем, на его место сразу приходит другой.

- Насколько изменилась доля тяжелых пациентов по сравнению с летом? Их стало значительно больше?

- Были тяжелые и тогда, есть тяжелые и сейчас, но сейчас есть тяжелые молодые пациенты. Летом я не замечал такого, что молодые люди – мужчины, женщины 40 лет – лежат у нас в реанимации. Конечно, в основном, у тяжелых молодых больных есть сопутствующие заболевания – сердечно-сосудистые, диабет, ожирение, болезни почек, просто так больной ковидом молодой вряд ли попадет к нам в реанимацию.

- А как вообще люди попадают в вашу реанимацию? Это те, к кому приезжает скорая, видит, что им срочно нужна госпитализация, и их отвозят к вам?

- В реанимацию люди попадают в основном из отделения терапии, где они лежат уже с подтвержденным диагнозом, но не в тяжелом и не в крайне тяжелом состоянии. Они могут нормально себя чувствовать на обычной кислородной маске, но, если их состояние ухудшается, их переводят к нам.

Да, сюда также попадают пациенты, приехавшие на скорой, и в приемнике врач-инфекционист осматривает его, и, если у него появились основания вызвать врача-реаниматолога, то есть нас, мы приходим и решаем – есть у него показания для реанимации или нет.

- А вы сами не боитесь заболеть ковидом и, что хуже, заразить родных и близких?

- Я изначально, когда принял решение идти работать с ковидными больными, переехал из большого дома, где жил с семьей, в отдельную квартиру. Это моя точка зрения, я не хочу подвергать их риску. Я пытаюсь минимизировать с ними контакт. То есть, раз в неделю я могу увидеться с родными, друзьями, потому что мы здесь регулярно сдаем мазки и я, получив отрицательный тест, могу с более-менее спокойной душой с ними встретиться.

- Изменилось ли ваше личное отношение к коронавирусу после того, как вы пришли в ковидный госпиталь?

- Я понял, что болезнь намного опаснее того, что о ней в принципе думают многие, кто не сталкивался с этим. Я вижу очень тяжелых больных, знаком с крайней степенью заболевания. Поэтому да, наверное, изменилось. Но тоже с какой стороны посмотреть – некоторые переносят на ногах. Мое отношение, наверное, определяется еще и тем, что я работаю в реанимации, а не в терапии или где-то еще.

Бывает, стал себя плохо чувствовать и сразу вспоминаешь больных в реанимации. Это страшно, это страшно.

- А насколько ваша работа влияет на жизнь в целом? Профессиональная деятельность сильно мешает обычной жизни или это сравнимо с другими работами?

- Да, сравнимо с другими работами. Ну сидишь ты в офисе 5/2 с 8 утра до 8 вечера, и так же у тебя нет в будние дни возможности с кем-то встретиться. Поэтому дефицита в свободном времени я не ощущаю, возможность отдохнуть точно есть. Я работаю обычно сутки-двое, то есть сутки я на смене, сутки отсыпаюсь и сутки у меня есть свободное время, чтобы свои дела порешать и чем-то заняться.