«Это наказание после наказания»: последнее слово активистки Анастасии Шевченко

8 февраля в здании Октябрьского районного суда с последним словом выступила ростовская активистка Анастасия Шевченко, фигурантка уголовного дела об участии в деятельности нежелательной организации «Открытая Россия» (ст. 284.1 УК РФ). На прошлом заседании гособвинитель запросил для женщины 5 лет колонии. 1rnd публикует ее речь с некоторыми пояснениями.

«Очень жаль, что сюда не пришел прокурор, который великодушно запросил для меня 5 лет на прошлом заседании, и оставил со всем этим разбираться женщинам [гособвинение на этом процессе представляет женщина-прокурор – здесь и далее прим. 1rnd]. 2 года домашнего ареста плюс 4 года реального срока за вычетом отсиженного получается больше 6 лет заключения [дни, проведенные под домашним арестом идут в счет приговора в соотношении 2:1, то есть больше двух лет заключения считаются за год тюрьмы, при том, что обвинитель запросил 5 лет]– это выше, чем максимальный срок по моей статье.

Если вы считаете, что домашний арест в течение двух лет – это не наказание, то я вам немного расскажу о том, как сидится с детьми под домашним арестом – тем более, что сейчас таких детей, сидящих с родителями под домашним арестом или ждущих из колоний своих мам и пап, осужденных исключительно за политические взгляды, все больше.

Я вам расскажу, как дети мои во время обыска боялись, но ни слезы не проронили, как дочка моя, которая здесь присутствует, тайком мне конфетки в сумке в изолятор подкладывала. Как к старшей дочери в больницу не пускали, как бы я ни просила. Как сын мой просыпался ночью и кричал «мама». Как дети мои после брошенной вскользь прокурором фразы про 5 лет ждут приговора и считают последние дни с мамой. Они снимают меня на видео, чтобы память осталась, голос мой записывают…

Вам этого мало, я не понимаю? Когда вы напьетесь моей крови? Я считаю, что это наказание после наказания. Два года меня изучали вдоль и поперек. Под лупой рассмотрели мое лицо на портретной экспертизе, изучили мою вменяемость на психиатрической экспертизе, мои слова – на лингвистической экспертизе, мои выступления на митингах – на политологической экспертизе, мои доходы и расходы – на финансовой экспертизе. Сшили из всего этого 29 томов уголовного дела – зачем?

Я всегда жила и продолжаю жить открыто, обо всех своих ситуациях жизни: встречах, поездках, знакомствах – я писала в блоге, все свои доходы декларировала. Свои политические взгляды я никогда не скрывала, отстаивала все на дебатах. Что касается двух административных дел, возбужденных по статье о нежелательных организациях: я их рассматриваю исключительно как момент грязной политической борьбы. На дебатах, а также в семинаре я представляла общественное-политическое движение «Открытая Россия». Я считаю тогда и уверена в этом сейчас, что объединение российских граждан не может быть нежелательным и к этим объединениям закон о нежелательных организациях не относится. Это же мою позицию подтвердил [начальник Управления взаимодействия со средствами массовой информации Генеральной прокуратуры России Александр] Куренной федеральным СМИ.

Я вообще выступаю категорически против этой статьи о нежелательных организациях, потому что считаю, что прокуратура не может незаконно преследовать российских граждан, не имея на то никаких оснований. Свое участие в российском общественном движении «Открытая Россия» я никогда не скрывала – наоборот, я всегда и везде с гордостью об этом говорила. Я выступаю за открытый диалог власти и общества, за открытые дебаты, а не за пинки из-под запотевшего забрала. За открытые отношения с другими странами, за открытые и честные правила бизнеса, за открытые, настоящие выборы, за открытые и честные новости в СМИ. В чем моя вина, в таком случае? Я просто хочу, чтобы мои и ваши дети жили в красивом городе, в стране, где соблюдаются законы и права человека, в стране, где нет политических репрессий.

За это время от своих преследователей много раз слышала: «Ну вы же все понимаете, это не мы – это Москва. Не мы решаем». Я не понимаю. Взрослые люди должны брать на себя ответственность за свои решения и поступки, а пока получается как в песне Басты, земляка: «Я сам не пачкаю ручки, я просто помогаю палачу». Не надо так делать. Я прошу вас не участвовать в политических репрессиях. И прошу даже не для себя, а для вас и ваших детей. Людьми оставайтесь, пожалуйста - вот мое последнее слово».