«Трезвой я не была с 13 лет»: ростовчанки рассказали о последствиях наркозависимости

Наркозависимыми на Дону официально считаются примерно 14 тысяч человек. Однако в реальности этот показатель выше. По данным руководителя организации «Ростов без наркотиков» Станислава Горяинова, только в донской столице ежедневно раскладывают и забирают тысячи закладок. О том, что происходит с наркоманами и чем для них оборачивается употребление «синтетики», рассказали поборовшие зависимость девушки.

Елена. 25 лет. Живёт в Ростове 4 года. Приехала из Нижнего Тагила, чтобы бросить. С переездом ситуация только усугубилась.

Трезвой девушка не была с 13 лет. Началось с алкоголя с друзьями. В среде, где росла Елена, употребление считалось необходимым атрибутом веселья. В 16 лет она перешла в колледж, где ей предложили попробовать наркотики. Спиртное к тому времени уже наскучило.

- Я слышала про наркотики, и в семье мне говорили, что это очень страшно. В школе проводилась пропаганда. Я прекрасно знала, что это плохо, но думала, что вот это страшное слово «наркомания» где-то далеко. А сейчас мне просто предложили покурить травку.

Употребление быстро дало о себе знать. Начались проблемы с учёбой, однако подростка это волновало мало. Девочка бросила колледж и открыла для себя синтетические вещества. Справиться с ними она не смогла и быстро подсела.

- «Синтетика» вызывает очень сильную зависимость и быстро разрушает человека. То есть если раньше люди могли употреблять какие-то другие наркотики 10-15 лет и ещё хоть как-то оставаться людьми, то тут за несколько месяцев можно стать овощем. В принципе, со мной это и происходило.

Несколько раз Лена пыталась исправить ситуацию: она восстанавливалась в колледже и перепоступала. Но доучиться так и не смогла. Проблемы начались везде. Помочь со стороны уже не получалось.

- Я жила с мамой, и она всеми способами пыталась помочь: и психологами, и скандалами, и руганью. Ничего не помогало, потому что желание сделать что-то с этим было намного слабее, чем желание употребить. В какой-то момент мама не выдержала.

Летом она отправила меня в деревню и сказала: «живи здесь. Попробуй хоть как-то завязать». Там я прожила всё лето. В деревне с наркотиков я перешла на алкоголь.

Осенью я вернулась в город, устроилась на работу. Точно так же выпивала. Пила ежедневно, потом это переросло в запои, невыходы на работу. Когда меня уволили, я вспомнила, что в моей жизни были наркотики и вернулась к ним.

Сменить зависимость для оказалось несложно. С приходом теневых площадок достать опасное вещество стало почти так же легко, как заказать пиццу.

- Моя жизнь скатилась ещё ниже, чем от употребления алкоголя. Я сама начала торговать всеми этими веществами. Чудом я не попала в тюрьму, потому что человека, с которым я этим занималась, посадили на 20 лет.

По словам героини, многие из зависимых параллельно продают то, на чём сидят. Речи о муках совести или рефлексии на тему сгубленных судеб у барыг нет. Каждый из них уверен, что, если на этом не наживётся он, это сделает кто-то другой. Однако со временем в психике происходят такие изменения, что вести и подобные дела становится неподъёмной задачей.

- Дошло до того, что я не могла работать или делать что-то ещё. С мамой были постоянные конфликты. Это понятно — я всё время была в неадекватном состоянии. Конечно, ей было очень больно и тяжело на это смотреть, и в какой-то момент она меня выгнала из дома. И так случилось, что мне предложили приехать в Ростов.

Уехать на юг Елене порекомендовал друг. Ранее он сам был зависимым, но с переездом избавился от наркотиков и наладил жизнь. Он уверил, что смена локации поможет встать на верный путь. Однако его план не сработал.

- Трезвой я была только два дня, пока ехала в поезде. Что было внутри меня, осталось там же. Все мои внутренние проблемы, которые привели меня к употреблению, остались со мной. В первый же день, как приехала, я открыла интернет, всё купила и продолжила употребление. Я довела себя до того, что от меня отвернулись вообще все. В том числе тот самый друг, который меня сюда пригласил.

По словам Елены, к наркотикам на юге относятся иначе, чем на Урале. К примеру, о таком понятии как аптечная наркомания, девушка на родине слышала крайне редко. Масштабы этой проблемы в Ростове её поразили.

- У нас на Урале такого нет. Я никогда не слышала о «Лирике», узнала только здесь. Здесь я тоже частично подсела и на это, потому что достать её ещё проще.

Удивило Елену и отношении к зависимости у местных. По её словам, в Нижнем Тагиле наркоманы сами понимают, что находятся на дне. В Ростове же это занятие считают делом привилегированных.

- У нас все зависимые люди осознают свою проблему. Здесь, на юге, всё это очень романтизируют. Люди принимают все те же наркотики, но не считают себя зависимыми. Они думают, что просто живут в кайф.

Состояние девушки усугубилось. На связь с ней перестала выходить мать, которой было невыносимо слышать дочь под наркотиками. У Елены уже не получалось создавать видимость трезвого человека.

- Я была в таком состоянии… Близком к суициду. Единственное, что меня ещё хоть как-то удерживало, это то, что я представляла, как мама поедет из Нижнего Тагила в Ростов забирать моё тело. И что она при этом будет чувствовать. Потом я поняла, что с этим нужно что-то делать. Духовно, понятно, я умерла уже давно, но всё шло ещё и к физической смерти. Стало страшно.

Я вбила в интернете «Ростов-на-Дону. Пройти реабилитацию». И запрос мне выдал «Ростов без наркотиков». Это была ночь, часа 4 утра. Я позвонила.

Сначала девушке никто не ответил. Но через несколько минут ей перезвонили. Елена честно сказала, что она наркоманка и ей нужна помощь. Позже она встретилась со Станиславом Горяиновым. Поговорив с мамой и получив от неё поддержку, она решила остаться в реабилитационном центре. На тот момент ей было уже без разницы, где находиться.

- Первые месяцы было очень тяжело. Когда пришла в себя, была в шоке от того, что происходит внутри меня. Можно сказать, я потеряла человеческий облик. Всё это пришлось восстанавливать. Тут началась моя новая жизнь.

Реабилитация заняла у Елены год. После 12 месяцев она решила остаться в центре, но уже в статусе волонтёра. В марте будет 4 года, как девушка помогает другим завязать. По её словам, за это время наркотики стали намного опаснее.

- Я употребляла наркотики 5 лет и была в плохом состоянии. Сейчас приезжают девчонки, которые употребляли несколько месяцев, и они в таком же состоянии. Потому что вся «синтетика» быстро меняется.

Сейчас жизнь ростовчанки нормализовалась. Однако осуществить все задуманные планы мешает так называемое наследство наркомана.

- У меня ВИЧ. Мне 25 лет, я молодая девушка, можно сказать, вся жизнь впереди. Мне бы хотелось семью и детей. Но вот такое заболевание уже имею. Понятно, что есть терапия, которая позволяет мне полноценно жить, а вирусу – оставаться незамеченным. Но я каждый день я принимаю эту химию. Вместе с вирусом она убивает и всё остальное. Когда я познакомлюсь со своим будущим мужем, ему нужно будет как-то сообщить о этом. Кроме того, есть вероятность, что с этим заболеванием родится ребёнок.

- Очень много психологических последствий. Если я не сплю часов до 3-4 утра, у меня начинаются слуховые галлюцинации и перед глазами мелькают тени. Как это было при употреблении, так же это продолжается и сейчас.

Екатерина, 21 год. Находится в реабилитационном центре 9 месяцев. Наркотиками пыталась заглушить боль от потери дедушки. Из-за зависимости чуть не покалечила крестника.

Катя родилась и живёт в Ростовской области. Конкретный населённый пункт она называть не стала, но сказала, что он находится недалеко от Ростова.

Первой зависимостью девушки стали сигареты. В 8 классе она пробовала алкоголь, но из-за похмелья он быстро стал ей неинтересен.

- Потом у меня в семье случилось несчастье: умер дедушка. Он был для меня всем, и я не могла совладать с собой. Мне подвернулись люди, которые предложили наркотики. Сказали, что будет проще и легче, что я не буду чувствовать ни душевной, ни физической боли.

Я попробовала сразу «порошки». Действительно, я не почувствовала никакой боли. Мне было хорошо. Не было никаких проблем.

Однако состояние эйфории быстро прошло. Как вспоминает сама героиня, его вытеснило нечто страшное. В качестве альтернативы ей дали попробовать аптечные наркотики, на которые Катя подсела.

- Я переходила с «порошка» на это вещество и обратно. Потом всё это перемешалось с алкоголем. О том, что будет потом, я не подозревала.

У девушки началась депрессия. Она не ела и практически не спала.

- Неделю я спала минут по 30 от силы. Пошли галлюцинации. То, что я видела, не показывают, наверное, даже в фильмах ужасов. Дальше всё только ухудшилось. Если до этого я могла так провести неделю, месяц или даже пару месяцев, то потом это стало просто регулярным. Не было времени даже чтобы передохнуть.

Екатерина уверена, что первое время никто из семьи не замечал, что у неё появилась опасная зависимость. Это дало девушке уверенность в том, что она может незаметно употреблять дома. Однако на вещества быстро обратили внимание. Одним из тех, кто умолял школьницу прекратить, был её младший брат.

- У меня дома маленький крестник и младший брат. Брат всё это видел, просил перестать. Но мне это всё было абсолютно без разницы. Дома начались скандалы. Я могла оставить вещество уже на столе и уйти куда-то. Я не соображала, что делаю.

Как-то за 3-4 дня я «доупотреблялась» настолько, что взяла крестника на руки, подумала, что хочу его отдать тёте. И просто опустила руки. Если бы тётя его не схватила, ребёнок бы умер.

В таком состоянии Катя пробыла 4 года. Иногда пыталась бросать. Однажды она боролась с желанием 8 месяцев. Но зависимость победила. Не смогла помочь и мама.

- Мне было без разницы, кто и что мне говорил. Меня выгоняли из дома, и, наоборот, не выпускали из него. Что только не предпринимали, что мне было абсолютно всё равно.

Я могла посидеть дома неделю, сказать, что у меня всё хорошо. Но как только мне звонили в 3 часа ночи, я тут же уходила. Говорила, что на полчаса покурить. И меня не было дома месяц.

У мамы уже опустились руки. Она устала что-либо делать со мной. Можно сказать, что на мне поставили крест. И я сама это тоже сделала. В меня никто не верил, были такие фразы: «ну сдохнешь и сдохнешь». Я поняла, что всё.

В какой-то момент вещества перестали влиять на девушку как обычно. Выработалась толерантность к наркотикам. Однако привычка употреблять осталась, но через время сошла на нет. Пока в жизни Кати не случился новый триггер.

- Произошло ЧП: у меня погиб мальчик. И всё опять завертелось. За 4 дня я стала вообще невменяемой. В конце четвертого дня поняла, что уже не могу. Либо я сейчас «доупотребляюсь» до того, что умру, либо произойдёт что-то ещё. Потому что сил не было уже даже на то, чтобы употреблять.

Катя позвонила маме. Она рассказала, что у неё нет сил, но она очень хочет завязать с зависимостью. В ответ измученная зависимостью дочери женщина ответила, что просьбам о помощи не верит.

- В этот момент весь мир рухнул у меня под ногами. Я подумала, что всё. Раз так, надо уже смириться. Через час мне перезвонила мама. Сказать ехать домой, будем что-то предпринимать. Но в том состоянии, что я была, я не поехала. Не хотела, чтобы это видела родные. Я протрезвела и пришла только на следующий день.

После разговора в семье приняли решение обратиться в реабилитационный центр. Екатерина согласилась поехать туда только после того, как поняла, что сильнее всего она хочет вернуть своё нормальное состояние.

- Я приехала с точным желанием измениться. Я вообще не представляла, что здесь будет происходить. Мне оказали поддержку, которой, возможно, мне не хватало в употреблении. Я поняла, что можно жить трезво и смеяться без вещества. Я здесь встретила Новый год - лучший в моей жизни.

По словам девушки, с зависимыми работают психологи, психиатры и священнослужители. Екатерине помогло обращение к религии.

- Мама увидела меня в первый раз спустя три месяца. Она сказала мне, что сейчас видит перед собой того ребёнка, которого она потеряла 4 года назад. И это было бесценно.

Девушка уверенно сказала, что новых возможных «триггеров» она не боится. Как и встречи со старыми знакомыми. Специалисты прорабатывают с Катей все возможные сценарии.

- Понятное дело, что жизнь непредсказуема, просто надо понимать самой, для чего я проходила этот путь. Этих людей я встречу в любом случае – город у нас маленький. Но меня с этими людьми больше ничего не связывает.

У них всё продолжается, скорее всего. Дай бог, чтобы и у них всё сложилось хорошо. Но я даже не узнавала, как у них дела. Знаю, что они меня искали поначалу. Мне передала мама. Она сказала, что я уехала. Пусть лучше думают так. Да и без разницы, если честно, что они думают.

Годы употребления «синтетики» не прошли бесследно и для Кати. По её словам, ей повезло, и проблемы оказались не настолько тяжкими, как могли быть.

- Когда я приехала, у меня не было памяти, исчезли многие знания. Сейчас я наверстываю всё, что было потеряно. По физическому здоровью, я, честно, не проверяла, но, в принципе, ничего не беспокоит. Единственное — это печень и зубы, которые осыпались. А чего-то вроде СПИДа, ВИЧ, гепатита — вроде, нет. Но это я узнаю уже по выходу, когда пойду проверяться. Иногда бывает, что кости выламывает. Но уже полегче.