Пианист Пётр Назаретов: свою новую музыку могу спокойно слушать спустя полгода

Известный ростовский пианист, (сам музыкант настаивает, что нахичеванский прим. редакции) аранжировщик и педагог Пётр Назаретов в интервью 1rnd.ru рассказал о работе над новой программой «Импрессионизм», авторской аранжировке старинных романсов, феномене «музыкального Ростова», любимых рэп-исполнителях и своих главных критиках.

- Какая музыка или произведение подошли бы нашему времени, этому дню, когда вокруг многие испытывают состояние тревоги?

- Не хотел бы вспоминать великих и выделять какое-то классическое произведение. В каждом времени были разные события и о них «переживали», в том числе с помощью искусства и музыки. Я недавно закончил работу над новой программой, она называется «Импрессионизм». В ней 8 композиций и как раз в них моё ощущение этого времени. Расписал нотный материал и передал музыкантам. Пока всё, что могу сказать об этой программе. Надеюсь, вы всё скоро услышите.

- Расскажите, как вы работаете над материалом, как сложилась программа «Старинные романсы», где традиционные песни звучат в авторской джазовой обработке?

- Идея переосмыслить русские романсы была у меня давно. Но всё сложилось в этом году. Мне стало интересно, что произойдёт, если разбавить традиционный романс, например, фанком, роком, джаз-роком. Программу написал за пару месяцев, когда не работал с учениками в консерватории, какие-то образы нашёл в самих стихах, что-то получилось само собой.

Добавил в несколько произведений хлопки, как в испанском фламенко. Музыканты создают ритм на сцене.

Долго мучился с композицией "Мой костёр в тумане светит", было несколько вариантов, а другие романсы - «Очи черные», «Утро туманное», «Белой акации гроздья душистые», - наоборот, моментально получились.

- Как вы относитесь к перформансам на сцене, например, был такой музыкант-импровизатор пианист Олег Каравайчук, он мог надеть наволочку на голову во время игры. Не было желания усилить выступление похожим образом?

- Я больше знал Курёхина (Сергей Курёхин - композитор, советский и российский музыкант-авангардист - прим. редакции.) и наблюдал за его перформансами. Вообще, программу романсов я представлял как раз как большое художественное действие на сцене, со сложной пантомимой, хореографией и несколькими экранами, чтобы зрители могли получать эмоции «со всех сторон». Но пока такой возможности нет.

Что-то выражать дополнительно на сцене, помимо игры — об этом не думал. Вероятно у меня всё-таки другой склад. Мне это нравится, но не моё.

- Ростов в советское время назвали «джазовым сердцем Союза», в 90-х отсюда, по сути, вышел русский рэп, здесь много талантливых и успешных музыкантов. Как можно объяснить это южно-музыкальное явление?

- Что касается джаза, то здесь появилась особая атмосфера и особенная школа, благодаря моему отцу. Он положил на это жизнь.

Справочно: в 1974 году в музыкальных училищах 20-ти городов страны открыли эстрадные и джазовые отделения. Ростов считается первым городом в Союзе, где отделение стало самостоятельным. Его возглавил Ким Назаретов - пианист, дирижер, один из основоположников и создателей эстрадно-джазового образования в СССР.

В других городах не меньше талантливых детей, просто, нет такой цепочки, по которой можно переходить из начального музыкального обучения и дальше получать образование ступень за ступенью. В консерватории на кафедре эстрадной и джазовой музыки сейчас учатся ребята из городов Красноярского края, Сибири, Дальнего Востока.

Что касается русского рэпа, на мой взгляд, он больше связан с поэзией - у него хорошая поэтическая основа, в отличие от западного, который больше как раз связан с джазом, блюзом, фанком и хип-хопом.

Одно из последних, что слушал, это The Roots с симфоническим оркестром, (the Roots американская хип-хоп группа, известная своим джазовым подходом к рэп-музыке, обладатели «Грэмми») я хорошо улавливаю ритмику, может, хуже понимаю то, о чём они поют, но меня эта музыка подпитывает. Вообще, интересно играть то, что зацепит не только «музыкальных ветеранов», но и найти подход к молодым людям лет 25-ти.

- Вы вспомнили о Киме Назаретове, его многие считают легендарным джазменом, а каким он был дома, не на сцене, каким он был отцом?

- Он был прекрасным отцом, а я «недоделанным» сыном. Со стороны те, кто видел нашу семью, говорили, что у меня были очень яркие и харизматичные родители.

В городе говорили больше об отце, мама была тоже достаточно известной, но во врачебной среде - она преподавала в Мединституте.

Когда рядом две звезды и ты находишься между ними, скорее будешь скован и зажат. У меня начался достаточно поздний «разгон», но сейчас вижу в этом большой смысл, если бы «разогнался» раньше, может, к этому возрасту уже бы скис и все был надоело. Но мне по-прежнему многое интересно.

Когда папа был жив, я как бы играл, сочинял и придумывал, чтобы узнать его мнение, мне была важна его точка зрения. Когда его не стало, появилось ощущение, что не для кого больше творить. Но это чувство прошло.

- А чьё мнение важно для вас сейчас или работает «внутренний критик», к которому прислушиваетесь?

- Сейчас мне важно узнать мнение моих учеников, которые приходят на концерты, получить от них обратную связь, потому что мы работаем в одном направлении. Они делятся со мной новой музыкой и мне важна эта связь.

Сам я могу слушать адекватно свои записи где-то через полгода. После того, как напишу что-нибудь, на следующий день слышу только свои косяки, как мне кажется.

Проходит время, и когда всё отлежится, включаю и понимаю, что не так всё и погано, можно послушать.