Известный политолог Марат Баширов пояснил, почему СВО может длиться долго

О геополитике, новых тенденциях в ней, о том, что такое – СВО и как она влияет на эту самую геополитику, и о том, почему СВО — это не только боевые действия, 1rnd.ru рассказал известный политолог, профессор ВШЭ, автор TГ-канала «Политджойстик» Марат Баширов.

- Марат Фаатович, мысль о том, что с 24 февраля 2022 года «мир изменился» понятна, по-моему, уже каждому. Как влияет российская СВО на мир, на Россию, её союзников и недругов?

- Нужно понимать, что всё то, что происходит сейчас в зоне СВО и «вокруг» неё, на восток и на запад – это всего лишь часть гораздо более высокого процесса – образования и становления нового многополярного мира.

Есть «старый центр», который до сих пор продолжает находиться под серьёзным влиянием США при спойлерской поддержке британцев. Я не называю их «великобританцы», потому что они некогда были ими, а теперь же просто – британцы.

Этот центр, его принципы основаны на старой колонизаторской модели. То есть, ты присягаешь, становишься моим вассалом, но ты – первый вассал. И ты можешь теперь грабить вассалов второго, третьего и четвертого уровня.

- Вы сознательно подчёркиваете именно роль Британии, не ЕС, а именно Британия?

- Да, именно Британии. Кстати, обида посла Соединённых Штатов на термин «англосаксы» - как раз отражение того, что американцы искренне считают, что они – первые, а британцы у них так, на подхвате. Отсюда и обида.

Вторая модель – это то, что предлагает группа стран БРИКС. Кстати, уже скоро в ЮАР пройдёт саммит этой организации, на котором, скорее всего, будут приняты новые члены страны-наблюдатели этой организации.

БРИКС основана на принципе поиска консенсуса - торгового, транспортного, расчётного, вопросов безопасности.

И именно эта модель нравится многим странам потому, что ты не зависим от условных Штатов финансово, в отличие от модели американской. Где все санкции основаны на контроле именно финансовых расчётов, администрировании санкций, которые понапридумывали американцы и европейцы, их условные союзники. Это ведь не администрируется с точки физических действий, только финансы.

Поэтому СВО – это засталбливание Россией своего права на очень важные моменты, на то, что Владимир Путин называет скрепами. Это – историческое наследие, это социальное взаимодействие, это правила и законы, которые рождались у нас, как у именно многонационального государства.

Будучи заложен ещё в царские времена, этот принцип существования России работает и сегодня во взаимодействии со странами бывшего СССР. Многонациональная и многоконфессиональная страна и достаточно жёсткая директивная модель управления и регулирования.

При империи этот необходимый консенсус искали всё время – мусульмане искали консенсус с христианами, христиане – с буддистами. Все вот эти основные пять религий.

Если же посмотреть, сколько народов и народностей в России – более 180.

И весь этот плавильный котёл, замешанный на языковых, религиозных и культурных традициях, устойчив!

Поэтому, когда Россия начала СВО, мы очевидно начали защищать (Президент об этом сразу говорил) сам стержень этого самого консенсуса. То, что называется «русский мир». Причём, к этому русскому миру относят себя многие. Моя мама – русская, православная, а папа – татарин, мусульманин. Я же считаю себя русским. И таких консенсусов, внутренних решений, у каждого много.

- То есть, начало СВО было необходимо?

- СВО – это не с 24 февраля прошлого года. Процесс начался давно, когда англосаксонские элиты захотели разрушить Российскую империю. Нынешний конфликт – локальный отрезок, он яркий, мы в нём живем, нам это кажется очень важным. И это на самом деле очень важно. Это связано с личными потерями. Но с исторической точки зрения – это всего лишь один из этапов.

Поэтому СВО может продолжаться долго. Пока не исчезнут разного рода самозваные «регуляторы», пока все люди между собой не договорятся о справедливом мире.

- Это – про нас. А как наша внешняя политика меняет мировую?

- В начале интервью мы с вами говорили о, скажем так, статусах европейских стран. Так вот, заявляю, на сегодняшний день страны Европы находятся под оккупацией Соединенных Штатов.

Мы на всё это привыкли смотреть преимущественно через военные лекала, но здесь важна именно гибридность этой оккупации. То есть, американцы по образу и подобию англосаксонской модели придумали модель оккупации и эксплуатации ресурсов стран, в том числе и стран Европы. Поэтому ни о какой самостоятельности, суверенитете Европы говорить сейчас просто не приходится.

Нам нужно чётко и ясно осознать, что и после распада СССР сохранилось это противостояние Россия – США. И с точки зрения военной мощи, и с точки зрения финансово-товарных взаимоотношений. Американцы своим долларом бьют по финансово-расчётным системам, не давая нам что-то продавать, развиваться.

И вот в этой дуальной истории сегодня в мире появляется Китай. Который сегодня не обладает такой военной мощью, которой обладаем мы (как бы это странно не звучало). Не обладает опытом ведения реальных боевых действий. И самое главное – Китай стремится к разрешению своих проблем, территориальных в первую очередь, и транспортных не через военные методы. Он стремится к медленному удушению США.

Штаты, являющиеся колонизаторами Южной Америки, Африки, Юго-Восточной Азии, той же Европы с одной стороны попадают в неудобную ситуацию. Это всё равно как в узкой юбке прыгать через забор. Юбку порвать можно…

Сейчас они её как раз и рвут. Потому что с нами конфликт, с китайцами – экономический, торгово-промышленный конфликт, эскалация и военного конфликта. И третье, одно из самых важных – это транспортные коридоры.

- Да, вы уже подчёркивали важность этого вопроса в прединтервью…

- Вся суть торговли на планете Земля – доставка товаров из пункта «А» в пункт «Б». Мы вместе с Китаем, с Индией, Узбекистаном, вместе с Казахстаном и так далее создаём сейчас эти новые транспортные коридоры.

И вот тут – нюанс. Американцы же все свои транспортные коридоры строили (и построили) на морских путях. Они основывались на старой английской колониальной модели: приплыли корабли, барки, фрегаты, постреляли, перекрыли и «приватизировали» транспортировку товаров.

Американцы понастроили своих военно-морских баз в Юго-Восточной Азии, в Индийском и Тихом океанах, надеясь на то, что охраняемые таким образом эти транспортные коридоры будут вечными. А Китай совместно с нами строит новые транспортные коридоры по принципу «Один путь». Мы – заканчиваем свой «Южный коридор». И все эти новые коридоры – вне зон влияния военно-морских баз США. А ведь есть ещё и наш «Северный морской путь»…

Итак, деньги вбуханы, авианосцы, самолёты, инфраструктура и всё это бессмысленно потому, что всё поедет по земле. И там, где поедет, американцев нет.

Этот самая американская модель оказалась самой опасной в первую очередь для них самих.

Поэтому, когда мы сегодня слышим скандалы республиканцев с демократами в Конгрессе, в американских СМИ, это как раз разговор о том, зачем «сдалась эта Европа»? Зачем нам вообще нужна Украина? Если нам надо с кем-то бороться, то бороться надо с Китаем!

Вот это и есть тот самый «разрыв юбки» американской элиты – это и есть самая большая угроза для них на сегодняшний день.

- Марат Фаатович, в каком положении находимся мы, Россия, сейчас?

- В каком положении находимся мы, Россия, сейчас? Мы находимся в уникальном положении. Мы не «могущественны», но мы можем всё. И самое странное, что мы очень нужны этой самой «американской элите». Потому что, когда мы сядем за стол переговоров, кто бы там и сидел (там может быть 20 стран), но говорить будут только трое. Россия, Китай и Соединенные Штаты. Причём, именно в такой последовательности. Остальные – только слушать.

Владимир Белоконев специально для 1rnd.ru